Премьер-министр ответил следующее: несмотря на трудности, испытываемые страной в связи с притоком беженцев, невозможно запретить людям искать убежища в Финляндии. Возвращение в Россию означает для большинства из них смертный приговор, и поэтому выдворить их не позволяют соображения гуманности. Кроме того, такие меры вызовут негативную реакцию в Европе, где отнюдь не все страны признали независимость Финляндии.
Многие бывшие офицеры русской армии действительно все еще носят русскую военную форму, хотя это официально запрещено, но расследование показало, что мундир — единственная одежда этих несчастных людей, едва уцелевших и бежавших через границу без всякого имущества. Никак нельзя присоединиться к мнению господина Алкио, что «в настоящее время любой русский в Финляндии, будь он буржуа или большевик, является опасным врагом свободы»1.
Тем не менее тысячи беженцев были в те годы депортированы в Россию. В поисках спасения люди искали влиятельных знакомых, и к Маннергейму не раз обращались с просьбами о ходатайстве.
К. Нагорнова — Г. Маннергейму
S.-Michel (Мишели)
12 января 1922 г.
Многоуважаемый барон Густав Карлович!
Мой отец, Николай Васильевич Подлесский, сообщил мне, что обратился к Вам с просьбой оказать мне и моему мужу, Борису На- горнову, Ваше содействие.
С своей стороны, бесконечно извиняясь за причиняемое Вам беспокойство, покорнейше прошу Вас помочь нам Вашим поручительством в нашей политической благонадежности. Дело в том, что Советским Правительством был послан запрос Финляндскому Правительству о высылке нас обратно в Россию, что грозит нам неизбежной гибелью, и Ваше поручительство может спасти нас от этого.
Папа пишет мне, что убежден в том, что Вы не откажете нам в нашей общей просьбе.
[1] Ibid. S. 333.
[2] НАФ. Коллекция Grensholm. К. 5. Публикуется впервые.
