Она выбросила руку вперед, стиснула твердыми пальцами тонкое запястье зелинги так, что девушка вскрикнула от боли.
Твердые желтые ногти, больше похожие на когти какой-то неведомой птицы, поцарапали кожу лесной девушки.
Ауэрбах вздрогнула. Голос, эхом повторивший последнее слово ее рабыни, принадлежал мужчине. Трактирщик выпрямился за стойкой.
В трактире случилось ещё несколько человек, и все они оцепенели от возмущения.
Зелинга, догадавшись, что сейчас будет, со стоном закрыла лицо руками.
Трактирщик коротко взревел от ярости и бросился вперед.
То есть, попытался броситься - сделав всего один шаг, он словно налетел на невидимую стену и рухнул навзничь, дергаясь всем телом и выкатывая глаза. Остальные посетители остались сидеть на местах, напрягая все мышцы, чтобы пошевелить хотя бы пальцем. Постепенно на их лицах, кроме негодования и возмущения, стал проступать и страх - не только двинуть рукой или ногой, но даже сделать глубокий вдох они больше не были в состоянии. В отчаянии, гневе, мольбе они косились на ведьму выпученными глазами, а она, уперев руки в бока, смеялась над их страхом.
Это имя было знакомо в окрестностях. На лицах тех людей, кто еще не совсем лишился разума и чувств от ужаса и удушья, отразилось понимание. Кто-то заплакал, но слезы вызвали у ведьмы лишь смех.
Зелинга подползла к ней и попыталась поцеловать хозяйке руку.
За мной!
Она пинком распахнула дверь.
-Но...
Страх за свою собственную жизнь заставил зелингу,
понурившись, переступить порог.
На опушке леса, не доходя нескольких шагов до неприветливо шелестящих листвой деревьев, Ауэрбах остановилась, отерла рукой холодный лоб. Давненько ей не случалось так выкладываться. Эх, надо было выпить у этих людей жизненную силу! Но не возвращаться же из-за этого? Там теперь остались одци мертвецы, а сила мертвых опасна даже для некроманта, если, как говорится, принять внутрь. Убить не убьет, но с человеческой сущностью распрощаться придется.
Зелинга понуро кивнула. В лесу жизнь и смерть идут бок о бок и зачастую одно должно умереть, чтобы на свет родилось другое. Но вот такая смерть, бессмысленная и жестокая, не укладывалась в сознании лесной девушки. Однако, безвольная и сломленная, она послушно сделала шаг вперед,и под ее ноги сама собой легла неприметная тропка, устремившаяся вдаль.
Лес грозно шумел ветвями, шелестел и шуршал листьями, но поделать ничего не мог.
Прошло не так уж много времени, и к трактиру подъехал одинокий всадник.