После твоего ПМС что меня может напугать? - удачно пошутил Петров. И отвернулся. Смутился. - Ты не ешь ничего.
Не хочется, - я вытащила айкос.
Ты просто ходячая плохая привычка, - он посмотрел на меня и сразу убрал глаза.
Снова смущается! Чемпион какой-то по стеснительным взглядам. Эрекция у него, к гадалке не ходи. Это заводит. Пять баллов, душка Петров!
Почему хорошим парням нравятся плохие девочки? - я улыбалась и нахально курила ему прямо в лицо.
Не знаю. Мне не нравятся, - он встал, взял свою тарелку и унес к мойке. Удрал.
Шум воды о железо. Г олова низко опущена. Загорелая шея. Напряженная спина. Высокий зад в форменных брюках. Подойти? Или пусть живет? Я зависла.
О чем задумалась? - он не оборачивался. Вытирал руки полосатым полотенцем.
А ты?
Молчание. Я сделала вид, что смотрю в экран айфона.
Второй час ночи уже. Пресловутый подходящий момент таял, как безвкусный дым новомодной сигареты. Ватсап пестрел сообщениями. Пепе, девочки с работы, Калерия и ещё куча всякого-разного. О! Штерн нарисовался, не стереть его, не
замазать. Интересно.
Я могу постелить тебе в комнате Марека. Зачем тащиться ночью через полгорода? - я встала с табурета, читая глупости от подруг. И попала в руки.
Он не целовал. Не рисковал. Прижал к себе крепко. Сунул нос в волосы. Вдыхал мой запах. Про эрекцию я угадала верно. Я же профессионал.
Можно? - услышала над левым ухом.
Попробуй, - я улыбнулась. Как мне казалось, ободряюще. Опять смутился. Я кожей начала угадывать эту милую
приблуду скромника Петрова. Сколько ему лет? Тринадцать? Пошли губы гулять по шее. Делались мягче и увереннее. Прихватили мочку уха. Зубы проснулись. Ой! Щекотно! Я попыталась спрятаться. Петров взял мое лицо в ладони и поцеловал в рот. Забыл стесняться.
Всегда интересно мне было, как мужчина улавливает момент, когда можно. Целовать. Касаться руками. Трогать. Трахать. Рисковать. Я сама умею инициировать этот сладкий процесс. Промахивалась иногда, в самом начале. Теперь - очень редко. Опыт, тот самый, который не пропьешь, светил у меня за десять лет подобных игр нормальный. И каждый раз я удивляюсь заново. Ну ладно, я. Я - женщина, интуиция - мое все. Как мужчина отваживается пускаться в это ненадежное плавание? Особенно порядочный, обыкновенный. Тот, кто не делает привычно-заученно любовь. Тот самый, что шарахается, как лань, от мало-мальски дерзкого взгляда. Здесь кроется самое любопытное лично для меня: как этот вселенский трус совершает поступок. Прыгает головой в омут. Или в асфальт. Ставит все свое на один первый и смешной поцелуй. Как? От того, верно, победа ему мнится такой невозможно-желанной.
О чем задумалась? - улыбнулся Петров. Тот же вопрос. Зачем спрашивает, дурачок? Убрал губы с моего лица. Но руки - не спешил. Держал надежно. Строго за талию.
Слушай, Петров, - я мягко высвободилась. Отошла на шаг. -
Давай не будем все портить.
То есть, я все испортил? - он засунул ненужные теперь ладони в карманы. Повернул голову в профиль. Обиделся.
Будем считать, что не успел, - я поправила майку. Ушла.
Я не буду ночевать у тебя. Вернусь домой, - услышала в спину.
Дело твое. Увидимся! - сделала , не глядя, жест рукой. Смылась в ванную. Хотелось унять душный напряг и чужой запах.
Я не стала провожать Петрова и махать платочком в даль. Если у него хватит смелости еще раз зажать меня на прощание,то может получиться. Между нами любовь. Я не буду рисковать.
