Ольга Аркадьевна покачала головой.
Ане зябко поёжилась. Сказала:
Помолчали. Ане разлила по чашкам новую порцию горячего
кофе. Держала в озябших руках горячую кружечку, вдыхала терпкий горьковатый аромат и старалась не думать о бедной умирающей девочке, не успевшей толком пожить.
Она отвела взгляд.
Она научилась управлять снегоходом в Кап-Яре ещё, пока ждали рейсового на Пулково, Игорь настоял. Кто не умеет водить снегоход, тот калека, авторитетно заявил он. И прогнал невесту через двухчасовой тренировочный ад в условиях, максимально приближённых к боевым. Ане сильно сомневалась, что трасса до энергостанции станет хвастаться препятствиями тренировочного полигона. По ровной-то дороге отчего бы не отвезти?
Игорь с утра еще уехал куда-то по семейным делам, прихватив с собой младшего брата. Он взял одну из машин семьи, арендованная осталась стоять. Как будто Игорь заранее предвидел, что Ане понадобится её взять. Машина была заправлена и готова к поездке, но Ольга Аркадьевна со свойственной её возрасту дотошностью заставила проверить всё буквально до винтиков. Ане тихо бесилась, но возражать не смела. В конце концов, это будущая свекровь, ей с её сыном жить, и начинать эту жизнь со скандала... В общем, пришлось терпеть.
Наконец, чек-ап был закончен, загрузились и навигатор проложил зелёной стрелкой путь от дома Жаровых до энергостанции, стоявшей далеко за пределами Отрадного.
Она всё знала о станции, она проработала там инженером много лет. Ане вежливо слушала. Она не понимала ничего в ядерной физике, как Ольга Аркадьевна ничего не смыслила в способах установки нейроимплантов при полной потере зрения у сапиенса тамме- отской расы. Но это не имело значения.
Трасса резво ложилась под полозья машины. Везде, куда хватало взгляда, простиралась заснеженная ледяная пустыня. Солнце, отражаясь от белой поверхности, слепило глаза, пришлось наложить светофильтр по максимуму.
-Что?
Ане, пожимая плечами, вышла,и тут же утонула в снегу по колено. Чертыхнулась, выбираясь на дорогу. Холод тут же захрустел на куртке.
Ане послушно оглянулась. Огромная заснеженная равнина, с чахлыми кустиками, торчавшими из-под снега. Небо - синефиолетовый колпак с яростным Солнцем у горизонта. Стрела трассы, уходящая к далёким синеватым холмам, где, если верить карте, находился большой город со странноватым для здешних мест названием: Катуорнери.
Внезапно рядом остановилась попутная машина:
Тишина. Звенящая тишина огромного, промороженного пространства. Слабый тонкий стеклянистый звон на пределе слуха. Это ветер гнал высокий позёмок, и тот причудливыми змеями струился по ровной, занесённой вчерашним снегопадом, поверхности. Обнимал колени, подтекал под машину, белыми вихрями летел дальше. Холод начал пробираться под куртку. Ещё не настолько, чтобы бежать сломя голову в тепло, но дискомфорт уже появился.
Остановилась ещё одна машина, с тем же вопросом. И ещё. А вообще-то машин на трассе было отчего-то очень мало. И ни одна не проехала мимо...
Машина вдруг мерзко завыла, включила габаритные огни в мигающем режиме.
- Пойдёмте, - Ольга Аркадьевна взяла Ане под локоть. - Если сейчас же не начнём движение, к нам направят спасателей. И к кому-то другому, кто реально нуждается в помощи, они не успеют. Пойдёмте...
До самой энергостанции дорога прошла в молчании. Ане было жутко стыдно, она ела себя. Уж слишком наглядным получился урок. Она больше никогда не выведет из гаража машину, предварительно её не проверив, как Ольга Аркадьевна выразилась, до запятой. Но ей ещё долго будет сниться заснеженная пустыня, толстые змеи позёмка, дикий холод и безжалостное Солнце, бьющее в лицо в упор.
В холле Управления станцией было тепло и уютно. Ц,веты в кадках, фонтанчик, большой аквариум с пёстрыми рыбками, мягкие креслица. Но главным сюрпризом оказалась личность того, кто к Ольге Аркадьевне вышел...
Высокий мужчина в мягком сером костюме (спецодежда?).
Длинная, с хитро ввязанным блестящим шнурком, коса ниже спины. Волосы глубокого тёмно-розового цвета,такой оттенок ещё называют цветом фуксии. Глаза в тон,тёмно-лиловые. Точки-крапинки по щекам как веснушки, только розовые,и такие же точки на кистях рук.
Алаурахо, удивительно. Далеко же он забрался от своего Таурона!
Межрасовый брак? Но это их дело... мало ли в Федерации подобных союзов, даже с гентбарцами, говорят, бывает,только с этими, разумеется, без сексуальной
составляющей, исключительно ради совместного воспитания приёмных детей. И тут же вспомнились осуждающие слова Игоря младшему брату: «по-прежнему с ним ссоришься»? Надо думать, мальчишка, помнивший своего погибшего отца - отец обоих братьев Жаровых сгинул на войне, потому что был, как почти все пирокинетики, солдатом, - не мог простить матери чужого мужчину, да ещё другой расы.
Мэтт не успел ответить. Ольга Аркадьевна вдруг покачнулась и начала медленно оседать на пол, он подхватил её, усадил в кресло. Ане затруднилась определить выражение его лица: отчаяние? Тоска? Безысходность?
Сознания, впрочем, старшая Жарова не потеряла.
А то сама не видела, что. Резкая бледность, с синевой под глазами, внезапно проступившие капельки пота, затруднённое дыхание.
Мэтт опустился на одно колено, смотрел ей в лицо. Так не смотрят на случайное увлечение...
Мэтт уже говорил что-то по своему терминалу. Сообщал о внезапной отлучке, просил кого-то выйти на замену, проследить за тем-то и тем-то, подождать того-то и того-то...
Ане всё еще ничего не понимала.
Мэтт гнал машину так, что казалось - ещё немного, и она, достигнув второй космической, взлетит и уйдёт в пространство. Ане поддерживала периодически терявшую сознание Ольгу Аркадьевну,и не понимала ничего. Почему они мчались сейчас домой? Почему не в больницу, не в реанимацию?! Что за дурной риск?
Написала Игорю, - голосом сообщать не хотелось, ведь Ольга Аркадьевна могла услышать, а отчего-то очень не хотелось, чтобы она слышала... В ответ пришло короткое подтверждение: сообщение принято.
Он был в дороге, Игорь. И тоже гнал как сумасшедший, чтобы успеть.
Позже Ане узнала, откуда Мэтт появился в Отрадном, и как. Что он и Ольга Аркадьевна выросли вместе, вместе учились. Что, в общем-то, обречены были на взаимные чувства с самого начала, но по молодости наломали немало дров.
Что их жизнь, наверное, легко могла бы лечь в основу приключенческого любовного сериала, какие часто транслируют по женским каналам. Наверное, авторы сериалов просто брали свои сюжеты из жизни. Какими бы бредовыми эти сюжеты ни казались, в их основе всегда лежало что-то реальное,и именно оно цепляло зрителя смотреть до финала, не отрываясь. Каждый узнавал или себя или своих знакомых или кого-то, о ком слышал от тех, кому доверял...
Ольга Аркадьевна не смогла выбраться из машины самостоятельно. Мэтт подхватил её на руки и отнёс в дом. Она потребовала своё любимое кресло-качалку, просьбу исполнили. Поставили кресло в самой большой комнате внизу, зажгли свет, в комнате начала собираться потихоньку вся семья. Прибежал Андрей, принёс снег в волосах, и снег сейчас таял, стекая по его лицу, как слёзы. Откуда ни возьмись, возникла зелёная Грин и прыгнула хозяйке на колени...
Ольга Аркадьевна с усилием подняла ладонь, положила её на спинку любимице. Все молчали, Ане нервно думала, где же Игорь, похоже, ждут, только его.
Игорь ворвался в комнату как был, в уличной одежде. Перед ним расступились, всё же он был старшим сыном в семье.
Игорь упал рядом с нею на колени, схватил её за руку.
Погладила своего первенца по голове, как маленького. Продолжила:
Мальчик шагнул вперёд.
В её руках вдруг вспыхнул злой шар серебристого пламени,
он шипел, плевался искрами, даже на взгляд казался запредельно горячим. Ещё миг, и шар обрёл форму цветка. Е[ышной розы на длинной тонкой ножке. Ольга Аркадьевна отдала розу Игорю.
И умерла.
Ане в ужасе смотрела, как уходит жизнь из её тела. Сознание бесстрастно отмечало этапы, как на семинаре по реанимации. Защитная реакция, попытка спрятаться в профессии. Но больше всего поражало отношение Игоря и остальных. Они восприняли случившееся как нечто обыденное. Как что-то, что все они давно ждали. С нервами, с болью, но - ожидали давно!
Ерин прижималась к мёртвому телу, и тихо роняла искры слёз, быстро гаснувшие в густом, настоянном на общем горе воздухе.
Звезды горели алмазным крошевом, вколоченным в черноту. Небо Земли - темное, звёзд на нем мало, галактик первой величины не наблюдается ни одной. Отчётливо невооруженным глазом виден лишь один спиральный рукав нашей собственной галактики, Млечный путь - официальное, на лоциях и картах, его название. Древние люди, предки террац, звали его Звёздным Мостом, соединяющим мир живых с миром мёртвых. Дорога в один конец. Умираешь и уходишь по ней... куда-то за горизонт событий, уходишь навсегда, без права возврата. Как же остро Ане ощущала это безжалостное «навсегда»...
Игорь объяснил ей.
За мощь паранормы пирокинеза они платили укороченным сроком жизни. Средний возраст пирокинетика составлял шестьдесят лет, плюс минус пять-семь лет. Редко кто доживал до шестидесяти семи. До семидесяти - вообще никто, не было таких случаев в истории. Многие уходили до пятидесяти.
Некоторым не везло родиться с прогерией Эммы Вильсон. Такие не доживали даже до двадцати...
Проводить в последний путь Ольгу Аркадьевну неожиданно пришли очень многие. Около ста человек, в основном, пирокинетики,их легко было узнать по пламени, дрожащем вокруг сомкнутых кулаков. Наверное,так было надо, наверное, так у них принято. Никто не разговаривал, не перешёптывался.
Тишина. Мороз. Звёздное небо над головой и скрипящий снег под ногами. Ровное белое поле кладбища с аккуратными рядами гранитных камней,и над каждым камнем - одинокая роза на тонкой ножке. Роза мертвенного, серебряного, огня, заботливо поддерживаемого семьёй похороненного.
Аллея роз...
Открытый гроб положили на гранитный камень. Ольга Аркадьевна как будто спала, до сих пор разум отказывался воспринимать случившееся. Ане еще помнила её голос, прикосновение её рук, её огонь, ожививший рисунок по практикуму. Неотвратимость и скоротечность смерти подкосила её едва ли не сильнее, чем когда-то смерть папы...
Пирокинетики вскинули руки и над умершей сомкнулся громадный, порождённый общей волей огонь . Последний почёт для уходящего. Пламя цвело розами и пионами, переливалось всеми цветами радуги, дышало, жило, укрывая собой тело... и вдруг откуда-то из толпы рванулась в этот адский жар зелёное стройное тельце.
Грин. Она, должно быть, каким-то образом пробралась к кому-нибудь в машину. И теперь собиралась уйти вслед за хозяйкой. Невыносимо видеть, как сгорает живое существо...
- Г рин!- крикнула Ане, подаваясь к огню. - Г рин, назад. Вернись, Грин!
Игорь схватил за плечо железными пальцами, удержал. Но ящерка будто услышала, вывернулась из пламени, живая и невредимая, она не успела толком обгореть. Наверное, саламандре с паранормой пирокинеза сгореть не так уж
просто. Она взодралась по одежде ко Ане на плечо. Та обняла её и наконец-то заплакала.
Огонь умер, рассыпался быстро тающими искрами. И на камне проступила надпись Имя, фамилия, даты жизни.
Надпись «Спасибо за любовь, что навсегда осталась с нами...» И роза.
Пунцовая огненная роза, повисшая в изголовье. Серебряной она станет на третьи сутки, окончательно погаснет на сороковой день...
Тишина. Темнота. Холод. Слово - живой огонь, способный воспламенять сердца и поднимать с колен народы. Но истина всегда таится в молчании. В холодной тишине, завершающей все дороги.
Игорь взял Ане за руку. Она пошла за ним, слепая от слёз, крепко прижимая к себе зелёную ящерку.
Он стоял у окна, смотрел на сад. Мохнатые заснеженные лапы елей не могли закрыть весь обзор, и сад было хорошо видно.
-Я... я практиковалась на гентбарской расе...
Ане подошла к нему, обняла, прижалась плечом, головой.
Он обнял её, бережно поцеловал.
-Я... - «схожу с ума», - подумала Ане, - «сливаю в унитаз карьеру, возможность обучения,интересную и перспективную работу, и снова схожу с ума»... - Я останусь, Игорь. Пойду учиться на генетика. Я разберусь, я добьюсь, я... научу вас жить! Всех вас!
За окном, в просветах между облаками и мохнатыми лапами древних елей, бежал по небу Млечный путь. Рукав нашей Галактики. Звёздный мост между прошлым и будущим.
«Я не подведу», - пообещала Ане тени,идущей сейчас по нему.
Вечность ласково улыбнулась ей в ответ.
Анё Джанет Жарова-Ламель, доктор медицинских наук, ведущий специалист Академии практической биоинженерии человека, автор уникальной методики ретровирусной терапии различного рода наследственных заболеваний. Замужем, двое детей.
(Альманах «Сто знаменитостей Старой Земли», под
редакцией Риммы Костяновой)
ЧАСТЬ 2. ПУТЕШЕСТВИЕ КИМСИРЯ
Насти лежала, уткнувшись носом в стену, и тихо страдала.
Жить не хотелось, есть не хотелось, ничего не хотелось, а хотелось, чтобы погас свет, наступила темнота и чтобы ни о чём не думать. А старая номо семьи, помнившая еще мать бабушки Насти, не отставала.
Ведь не отвяжется, Насти это понимала прекрасно. Лучше сесть и съесть всё, что старая номо принесла. Но как есть, если кусок в горло не лезет!
Там, конечно, находилась вкуснейшая вещь - мисвинум,
особым образом приготовленное мясо из личинок тиширив, со специями и гентанабаривской патокой, в другое время Насти уговорила бы порцию за три мгновения и попросила бы ещё.
Но не сейчас. Сейчас ком стоял в горле, а Ливсоно не успокоится, пока не перечислит всех сестёр и братьев семьи, за которых, по её мнению, нужно скушать ложечку. Тоска.
Ливсоно. - Брось, забудь даже думать. Не стоит он тебя, как есть не стоит. И откуда только свалился на наши головы!
Но уже было поздно.
Насти вывернулась из-за стола, упала на постель, накрылась крыльями и застыла неподвижно, ожившее горе.
теми, от кого тошнит? Да я... я... я лучше с Башни прыгну и крылья сложу[1], чем так, вот!
* Сложить крылья - идиома, обозначающая самоубийство.
Но Ливсоно всё же дождалась, пока подопечная уснёт, и только потом вышла из комнаты.
малыш?- спросила Ливсоно.
Новость о том, что братец собрался в локальное пространство Кларенс, аж за два GV перехода отсюда, разлетелась быстро. Первыми со всех ног в общую гостиную примчались,толкаясь между собой, младшие свитимь: глаза горят, энтузиазм хоть вёдрами черпай.
И, хором, обиженно:
пообещала старая номо и пояснила в ответ на вопрошающий взгляд Кимсиря:- Договорилась уже, обещал завтра придти.
Свитимь обиженно надулись. Хитрованжи, думают, по мордочкам их непонятно, что они задумали. А задумали они как-то увязаться следом, причём так, чтобы обнаружили уже на полдороге, откуда вернуться назад проблематично, а то и вовсе нельзя, во всяком случае, сразу. Возможность получить на руки два окуклившихся кокона во время такой важной миссии серьёзно беспокоила.
[1]Нусномо - буквально, нянюшка
За порогом ждал её старший из носвири, Кимсирь.
Кимсирь покрутил головой. Угроза была нешуточной. Юнцы легко идут на безумные поступки, в особенности же, на непоправимо безумные поступки,им в такой момент Галактика до звезды, Вселенная по колено.