Нет! Поздно.
Гаст напал первым.
Вожак встретил его боком, толкнул плечом, едва не сбивая с ног.
Поскользнувшись на снегу, Гаст отскочил, припадая на передние лапы и уворачиваясь от зубов противника. Вожак прыгнул вперед, пытаясь достать его. Он двигался легко и стремительно, и Гаст еле успел убраться с его дороги
«Не отступай!» - послышался голос лунной твари.
Гаст только огрызнулся. Он никогда не дрался со зверем - вурдалак не в счет - и первое время только прыгал и вхолостую клацал челюстями.
«Грызи! Рви! Нападай!» - летело со всех сторон. Но кому предназначались эти восклицания? Ведь не чужаку, покусившемуся на место в стае? Или ему?
Вожак снова ударил плечом так, что Гаст кубарем покатился по снегу. Встать не успел - белый волк; навалился, вдавливая лапами в сугроб. Оскаленные клыки блеснули у самых глаз. Смерть ядовитой слюной капала с губ. И бывший рыцарь, не
думая и не рассуждая, изогнулся, смыкая челюсти на лапе противника.
Пасть наполнилась шерстью, под которой ощущалось что-то твердое. Торопясь, пока не стошнило, Гаст сомкнул челюсти. Что-то хрустнуло. Волк отскочил, и Гаст смог вскочить. Во рту было противно от шерсти.
Белый волк поджимал лапу, но держался твердо. Торопясь закрепить преимущество, бывший рыцарь бросился на него.
Вожак, то ли понимая, что прыгать и бегать он больше не сможет, на сей раз встретил его грудью, и волки, сцепившись, покатились по снегу.
Гаст чувствовал, как в его шкуру впиваются клыки и сам с каким-то остервенением рвал то, что попадалось под зубы. Шерсть забивалась в пасть и нос, его подташнивало, но это лишь придавало злости: «Ах, так! Ну, держись!» И он дрался, забыв обо всем на свете, зубами и когтями, не обращая внимания на боль и раны. Разум отключился, чувства умерли. Осталась только слепая жажда убийства.
Ударившись о дерево, клубок распался. Потрепанные противники на миг застыли друг против друга и снова устремились в драку. Но за этот краткий миг передышки Гаст успел взглянуть на себя со стороны. Зверь. Он дрался, как зверь. Но ведь он же...
И, когда противник опять кинулся в атаку, встал на задние лапы и встретил его ударом передних.
Это было до того неожиданно, что белый волк упал. А подняться он уже не смог - Гаст навалился всей тяжестью, придавил и, с трудом отдавая себе отчет в том, что делает, вцепился ему в шею. В этот миг он опять ощутил себя зверем, для которого имела значение только смерть врага.
Вожак ещё пытался сопротивляться. Его мощное тело напрягалось, лапы рыли снег. Он боролся молча, только тяжело сопел, но Гаст держал его крепко и лишь сжимал челюсти.
И постепенно рывки белого волка стали все слабее и слабее,
пока наконец, его некогда сильное тело вытянулось на снегу. Последний раз дернулись лапы, последняя судорога сотрясла его от носа до хвоста. Враг был повержен.
Гаст медленно разжал челюсти и отступил на шаг. Он не чувствовал восторга победы - наоборот, в душе зашевелился страх. Он убил. Убил волка, хотя во всех его снах все происходило наоборот.
Выпрямился, попятился, не сводя глаз с неподвижного тела, не подававшего признаков жизни.
Снег хрупнул под чьей-то лапой. Гаст еле сдержался, чтобы не взвизгнуть от страха. Круто развернулся - и столкнулся с молодой волчицей. В ее ярко-голубых глазах светился восторг.
«Это было великолепно! - она дотянулась и лизнула его в нос. - Меня зовут Льдинка. Ты мне нравишься!»
Он не успел опомниться - остальные волки тоже окружили его, тычась носами, толкая лапами, повиливая хвостами и повизгивая. В их голосах звучала радость. Это было странно.
Он не ожидал столь бурного проявления восторга от того, что к стае присоединялся чужак. Молодая волчица вообще расшалилась, скача вокруг с пылом щенка, в шутку кусая и теребя всех подряд.
«Пр-рочь!»
От негромкого, но властного голоса все порскнули в разные стороны, освобождая место для вожака, который хоть и с трудом, но все-таки поднялся на лапы. Раны его затягивалась на глазах. Встретившись взглядом со своим недавним противником, Гаст попятился, ошеломленный. Но вожак белых волков больше не проявлял агрессии. Он подошел спокойно, с минуту смотрел в глаза, а потом дотянулся и тихо толкнул его носом. Развернулся и рысцой направился прочь.
Веселье стаи как ветром сдуло. Один за другим волки направлялись за вожаком, выстаиваясь цепочкой. Последней, бросив на Гаста вопросительный взгляд, за своими соплеменниками отправилась Льдинка. Победитель остался
один на поляне посреди взрытого лапами снега, сбитый с толку и подавленный.
«Иди!» - донеслось сверху. Он вскинул голову - над лесом, распахнув перепончатые крылья, кружила лунная тварь. Качнув последний раз крылом, она растаяла в воздухе.
«Иди...»
Он догнал их в распадке. Звери учуяли его заранее, и остановились, сбившись вместе и внимательно глядя, как он подходит, осторожно переступая лапами. Встретившись взглядом со светлыми глазами вожака, Гаст остановился, уронил на снег прикрученный к мечу узел с вещами.
Потупился, чувствуя себя нашкодившим щенком, поджал хвост.
«Пришел».
Он кивнул, не поднимая глаз.
«Сам пришел».
Он снова кивнул, не зная, что ответить.
«Что ж, тогда будь с нами!»
Льдинка подлетела первая, завертелась, виляя хвостом, лизнула в нос, шутливо дернула за ухо. Только тогда он поднял взгляд.
«Но вы должны знать, - в горле заклокотало рычание, - что я не совсем волк. Я...»
«Знаем, - вожак смотрел, не отрываясь. - Все знаем».
«И все равно предлагаете мне место в стае?»
«Это твое место. Тебе никто не может предложить то, что и так принадлежит тебе по праву».
Льдинка смотрела на него во все глаза. И, подчиняясь ее взгляду, Гаст послушно подхватил узел с вещами, забросил его на загривок, как добытую овцу и встал рядом с волчицей.
Ворота Орлиного Гнезда с готовностью распахнулись перед четверкой всадников. Стража на воротах словно нарочно дожидалась их появления - пока они приветствовали рыцарей, один из дежуривших у ворот послушников сбегал и доложил высокому начальству.
Они только успели поставить лошадей в конюшню, когда примчался запыхавшийся «слеток»:
Заслава переглянулась с Хоривом. Когда они уезжали
несколько недель назад, Великий Орлан был при смерти, и власть временно была у Совета Орланов и одного из них, отца Бжемысла, уже прочили на место главы ордена. Какие перемены произошли за время их отсутствия? Кивнув - мол, надо, так надо, - женщина направилась за посланцем, не преминув отметить:
Их провели на Скалу, заставив подняться в тот же самый зал совета, где несколько недель назад было поручено задание. Только сейчас народа тут было мало. Собственно, их было всего трое - тот самый «слеток», отец Бжемысл и отец Ставр, что не могло не порадовать. То есть, должно было порадовать, но Хорив, до этого шагавший рядом с Заславой, как равный, смутился его пристального взгляда и поспешил отступить на шаг, равняясь с Миром и Славом. Бывший наставник, наоборот, подался вперед, всматриваясь в лицо ученика.
«Орлица» вздохнула. Этого следовало ожидать. Но все равно было неприятно.
Наверное, он ожидал, что с ними явится Гаст, решивший добровольно сдаться на милость своих бывших собратьев. Или что кто-то погибнет в схватке с ложный оборотнем.
Хорив решил, что можно вмешаться. Это и отводило подозрения от них самих, и показывало, что он тоже не стоял, сложа руки. Да и вообще, плохо ли, лишний раз напомнить начальству о себе?
Теперь насторожились оба старших «орла».
Смотрел он при этом на Хорива, и молодой волхв понял,
почему. Был конец зимы, в воздухе пахло весной, на припеке с крыш уже вовсю текло, под деревьями обозначились темные круги, а снег начал проседать и подтаивать. Орали заполошно воробьи, разбивались на парочки синицы, а лед на реках начал темнеть и набухать - подземные ручьи, просыпаясь, делали свое дело. Еще несколько седмиц - и зима сдаст позиции.
Их собеседники переглянулись. «Коршунами» в ордене Ястреба звали тех, кто знался с волшбой. Их учеников звали Тювиками. Так что волхвов было на самом деле двое, что несколько уравнивало шансы...
