• И вы не смогли поделить добычу? Так?

Заслава оглянулась на своих спутников. Они успели договориться заранее, что говорить и как отвечать на вопросы, но кто знает, какие мысли придут на ум в самый последний момент?

 

• Пока мы ее... м-м... делили, - деликатно сказала она, - вмешались обстоятельства непреодолимой силы. Я уже упоминала, что в окрестностях Варнеца полным-полно разной нечисти и нежити. И эта нечисть...
• Вмешалась? - подсказал отец Ставр.
• Да. Мы вшестером не смогли ей противостоять.
• И кто это?
• Вурдалаки, - подал голос Хорив. - Ликтаны. Под предводительством лунной твари.
• Лунной твари, - эхом повторил отец Ставр.
• Да. Подозреваю, что это та самая лунная тварь, которая... ну, она не зря похитила брата... то есть, бывшего нашего брата Гаста. Мы столкнулись с готовящимся прорывом. Кто-то или что-то собирает вокруг себя нечисть. И наш бывший собрат... теперь он примкнул к этой армии... Должен примкнуть, - поправился Хорив, - потому как прошло уже несколько дней, как нам пришлось покинуть те места. И кто знает, что там успело произойти.
• Мы не стали рисковать своими жизнями и осмелились вернуться потому, что вчетвером нам действительно нечего там делать, - быстро заговорила Заслава. - Туда надо посылать отряд втрое или даже вчетверо больше нашего, усиленный двумя волхвами и целителем. Трое с пятью бойцами. И, может быть, даже заранее договориться с «ястребами». По крайней мере, чтобы не вздумали нам мешать и без разрешения соваться в этот котел.

Старшие переглянулись.

• И вы считаете, что поступили правильно?
• Да. Мы должны были предупредить орден...
• И бросить преследование оборотня! - в голосе Великого Орлана прорвался гнев.
• Что один оборотень против армии нежити? - осмелилась возразить Заслава.
• Один оборотень, которому известны тайны нашего ордена! Оборотень, который пылает жаждой мести к нашему ордену! Оборотень, который...

-... который знает нашу мощь и сто раз подумает прежде, чем соваться под наши мечи! - воскликнул Хорив. - Оборотень, чьи слабые стороны мы все-таки знаем. И... и потом, кто предупрежден, тот вооружен. Мы можем подготовиться. Узнать, на самом ли деле нечисть готовит прорыв или это совпадение? В ближайшие дни они не нападут. Зимняя нечисть слабеет с каждым часом, она вот-вот либо откочует на север, во льды, либо заляжет в спячку и перестанет быть опасной. Достаточно будет отыскать их логовища и нейтрализовать... А летняя... она ещё не проснулась, а немногие одиночки слабы и угрозы пока не представляют. У нас есть почти месяц, чтобы подготовиться и достойно встретить вторжение. А может быть, заткнуть прорыв до того, как... как они пойдут в атаку. А если нам помогут «ястребы»...

• Вы хотите, чтобы «орлы» и «ястребы» действовали... вместе? - изумился Великий Орлан.

Было, чему удивляться. Оба ордена находились в состоянии постоянного конфликта. И только отсутствие соответствующего королевского указа удерживало «орлов» от того, чтобы не начать открытую войну с конкурентами. По большому счету Орден Ястреба давно уже был вне закона - формально - и существовал исключительно потому, что большинство людей законы своей страны либо не замечают, как воздух, которым дышат, либо стараются их обходить, а если подчиняются, то с оглядкой.

• Ну... Мы не вправе советовать «орланам», - потупилась «орлица». - Но можно хотя бы заручиться их нейтралитетом...
• Который они с удовольствием нарушат при первой же возможности! Эти стервятники никогда не упустят шанса

перейти нам дорогу! - нахмурился Великий Орлан. - Но мы подумаем над вашими словами, дочь моя. Пока идите отдыхать, но знайте, что позже вас вызовут для дополнительной беседы. Мы поговорим с каждым из вас, - последние слова явно предназначались для «подорликов», которые за все время разговора не издали ни звука. - Можете идти отдыхать...

• Но брата Хора я бы попросил задержаться, - мягко добавил отец Ставр.

Сердце у молодого волхва упало. Он оглянулся на Заславу за поддержкой, но «орлица» и бровью не повела. Лишь подмигнула - мол, держись! - но вышла вслед за «подорликами».

Отец Ставр между тем о чем-то зашептался с Великим Орланом, косясь на притулившегося в углу «слетка», и Хорив потихоньку тоже двинулся в сторону выхода. Он втайне надеялся, что о нем забудут, но мечтам не суждено было исполниться. Едва он сделал несколько шагов, как его осторожно тронули за локоть:

• Сын мой?
• Да, отец, - вздохнул молодой волхв.
• Вы ничего не хотите мне рассказать? - мягко поинтересовался отец Ставр, выходя вместе с ним из залы и останавливаясь в начале лестницы, где была небольшая площадка. Отсюда было прекрасно видно тех, кто поднимается и тех, кто спускается.
• А что вы хотите услышать?
• Правду, сын мой. Только правду! Что у вас с рукой?

Повязку с запястья сняли вчера - Хорив настоял - но кожа в

том месте, где зубы «ложняка» оставили отметину, была еще воспалена, а рубцы не до конца исчезли. Хорошо еще, что опухоль исчезла бесследно, и запястье не утратило подвижность!

• Это я получил в бою, о котором рассказывала сестра

Заслава, - признался он. - Собственно, из-за того, что я повредил руку и не мог поддержать моих братьев ни волшбой, ни мечом, мы и вынуждены были отступить.

• Понятно. Разрешите?

Не дожидаясь ответа молодого волхва, его учитель завладел рукой юноши, вертя запястье так и эдак. Несколько раз неосторожным движением он причинял боль, но Хорив мужественно терпел.

• Это не совсем обычная рана, - наконец, изрек отец Ставр. - Я вам советую показать ее целителям.
• Я так и собираюсь сделать, отец, - кивнул он, про себя решив, что согласится на такое, лишь предварительно отделив руку от тела. - Как только будет свободная минутка. Вы меня хорошо учили, и я понимаю, что затягивать с этим не стоит.
• В таком случае, не смею больше задерживать, - отец Ставр ещё немного подержал его за кисть и отпустил.

Спускаясь вниз по ступеням, Хорив чувствовал буравящий спину взгляд и ощущал, как под одежду между лопаток стекают струйки пота.

Лес просыпался медленно. Зима еще властвовала над миром, ещё не всегда и не везде чувствовался запах весенней свежести, еще даже птицы не поверили, что скоро отступят холода и бескормица. Но лес уже просыпался и ворочался сквозь сон под слоем снега, досматривая последние сны.

Кое-где на пригорках уже пригрело настолько, что сугробы подтаивали, и обнажалась жирная земля, кое-где прикрытая темно-зелеными листочками, которые чудом перезимовали и пока ещё пребывали в оцепенении. Еще не раз выпадет снег, ещё не раз он засыплет листочки, ударят морозы. Но взгляд уже невольно цеплялся за вялую зелень.

И за темно-бурое, с рыжеватыми и темно-зелеными пятнами. На первый взгляд оно казалось холмиком, с которого раньше срока сошел снег. Что опасного в холмике? Да ничего, если бы не пара выпученных глаз, сейчас прикрытых полупрозрачной

пленкой и восьми конечностях, две из которых, длинные, сильные, гибкие, предназначались отнюдь не для того, чтобы бродить туда-сюда.

Овражный вырь не хотел тут находиться. Но что поделать, если его родной овраг стал жертвой оползня. Склоны стали круче, и потенциальные жертвы все чаще обходили его стороной вместо того, чтобы пройти напрямик и попасть к вырю в лапы.

Вот поэтому овражный вырь вынужден был покинуть свои охотничье угодья. Какое-то время он двигался, полз, иногда ковылял, куда глаза глядят. Наконец, обессилев, лег там, где застал его очередной приступ слабости. Шесть коротких лапок были подогнуты под туловище, две ловчие конечности по привычке он держал наготове. Но кого тут ловить?

Тихий шорох и хруст. Судя по шагам, сюда направлялось какое-то крупное животное.

Вырь действовал мгновенно. Четыре из шести лапок подтянулись ближе, торопливо разгребая вокруг палую листву, веточки, прошлогоднюю траву и набрасывая ее на тушу, чтобы хоть как-то замаскироваться. И он успел замереть прежде, чем за деревьями мелькнули две тени.

Волки. Самец и самка.

Они бежали через лес, занятые только собой. Самка - впереди, выбирая путь и время от времени оборачиваясь на самца и тихо тявкая - звала за собой. Их шубы были белыми со слабыми золотисто-голубыми искорками и искрились, словно снег.

Как источник питания, самец был предпочтительнее, но самка беспечнее. Да в его положении выбирать не приходилось.

В арсенале выря находилось средство, которое частенько приманивало к нему добычу. Запах. Запах, который мог варьировать, меняя не только силу, но и сам тон. По сути дела, овражный вырь - единственная тварь, которая может пахнуть

по-разному. И сейчас он выпустил целое облако едкой вони, которая должна была приманить волков.

Льдинка звала за собой, весело окликала, и он послушно следовал по пятам за волчицей. Не сказать, чтобы Гасту так уж нравилась самка. Просто с нею было легко. Она была веселой, открытой. С нею он забывал свою двойственную натуру. И она учила его жить в лесу, различать запахи и звуки, узнавать зверей и птиц, обучала умению ходить, дышать, смотреть и видеть. Под ее чутким руководством он читал следы, устраивал засаду на птиц, мышковал... Словом, был волком.

А вот теперь она сорвалась с места и кинулась туда, откуда вдруг потянуло ощутимым душком падали. В ее визгливом голосе зазвучало нетерпение - скорее покататься в падали, смешав с нею свой собственный запах! Гаст знал, что собаки часто катаются на падали, но он ещё не настолько стал волком, чтобы последовать примеру подруги. Он остановился, чтобы подождать...

Резкое движение. Визг. Рывок.

Гаст зарычал. Две гибкие конечности, выметнувшись, откуда ни возьмись, крепко обхватили Льдинку и поволокли ее по снегу. Жертва отчаянно сопротивлялась, упираясь всеми четырьмя лапами, но силы были неравны. Даже ослабевший от голодовки, овражный вырь был слишком силен. А если учесть, что его прикосновение ядовито...

Но об этом не думал Гаст, когда, разогнавшись, взвился в воздух и тяжело шлепнулся как раз на тушу выря, запуская в нее зубы.

Вернее, только попытался. Ибо у выря имелся еще и гибкий хвост. Конечно, не такой, как у обычных псов, но его вполне хватило, чтобы сбить нападавшего оборотня с ног.

Гаст откатился в сторону, упал, перевернулся, вскакивая. Льдинка в объятиях ловчих лап выря уже не рычала, а скулила тоненько, на одной ноте.